Аркадий Дубинчик
Am
У метро "Парк Культуры" я жду сто-восьмого автобуса.
Gm A7 Dm
Он стоит на конечной и ехать ко мне не спешит.
Am
А в пучине веков над бокалом Клико молодой гусар
E7
Обнимает друзей и о чём-то поёт от души.
Полусонного города злое ночное пророчество
Растравляет мне душу наличьем оконных огней,
А тебя называл я недаром по имени-отчеству –
Ты не стала мне ближе, душевней и даже – больней.
Век иной подступает арбатским фонарным лазутчиком...
Хоть Арбат – далеко, но о нём я подумал как раз,
И опять я гоняюсь за неуловимым поручиком,
Умоляя его не спешить отъезжать на Кавказ.
Да, я знаю, что многое – богу, а прочее – кесарю,
Только кесарь и бог – неоправданные миражи...
А сейчас ты конечно мурлычешь в объятьях Дантесовых.
Я читал – всё не так, но я верю в то, что пережил.
Вот такси подъезжает и прямо в карман устремляется,
Но карман мой – пустой, и водитель о чём-то грубит,
А хороший поэт с удивительной дрянью стреляется,
Он – хороший поэт, и наверное – будет убит.
Я читаю газету, в газете клеймят наркоманию...
А вночи слышен выстрел, и бешеный храп лошадей!
Ах, как часто мы, боги, низводим на нет пониманием
Все предательства этих ушедших в былое людей.
Неспеша подъезжает автобус, ну, что ж, я не сетую,
Открывает мне двери в мой всё понимающий век...
Но поэта убили, и я, вероятно поэтому,
Отправляюсь пешком, сознавая, что я – человек.
12 февраля 1987, Москва |
