Александр Колупаев
Ветер дует в паруса,
начинается весна,
улучшаются прогнозы и сны.
Чтоб сберечь потенциал,
валерьянку жрут коты
и балдеют от весны и луны.
Эх, прожить бы лет до ста,
чтоб всю жизнь была весна,
да на ветке скворцом прожурчать,
чтоб шумели ручейки,
и смывали грязь с земли,
и чтоб было легко нам дышать!
Но, увы, солнцеворот
разные обновы прёт, -
ломит кости и зубы болят:
лишь проклюнулась листва,
а прибалты - вот те на,
нацепили на себя ордена.
Кто с нашивкой, кто с крестом -
позабыли, знать, о том,
что когда-то им намяли бока,
что спасали от чумы
задарма, а не взаймы,
на добро память их коротка.
Вся Прибалтика, братва,
меньше нашего плевка,
перекроем, так и быть, газ и нефть.
И останутся тогда
у них: небо и вода,
дюны, килька, спидола и верфь.
С юга гарь давно несёт,
там абрек абрека жгёт,
не в почёте и без сил аксакал.
Оказалось: в чаче - яд,
в нежных розах - кобры спят;
в спину - выстрел,
и к горлу - кинжал.
Граф Потёмкин бы завыл,
что отдали Крым и Рым, -
он бы сразу в Эрмитаж побежал,
вскрыл ларец и то достал,
чем грешил и покорял,
да потомкам по лбам надавал.
Высыхали б грязь и кровь,
приходила бы любовь;
для посева бы посолнечней дней!
Что посеем - то пожнём,
а пока переживём
эту слякоть и холод ночей.
Как дрова свои сожгут,
к нам прибалты прибегут
и поделится салом хохол,
повернёт абрек коней,
станет другом друг степей -
и пойдём все смотреть ледоход.
апрель 1998 |
