Юрий Нестеренко
Средь мраморных холодных статуй,
Где в нише распростерт Распятый,
Перед гробницею богатой,
Вперяя неподвижный взор
Во мрак старинной темной залы,
Подняв тяжелое забрало,
На шпагу опершись устало,
Стоит безмолвный Командор.
Он не достиг садов нетленных,
Не ввергнут в адскую геенну,
Но здесь - суровый и надменный -
Он наконец обрел покой.
Пускай столетья протекают,
Пред ним проблем не возникает,
Он никого не упрекает
За странный жребий свой такой:
Когда от проткнутого тела
Душа со стоном отлетела,
Все, что боролось и хотело -
Все то исчезло навсегда.
Сменились страсти, ожиданья,
Восторг, надежды и страданья
Холодной гордостью познанья,
Одним рассудком; и тогда
Он осознал, что страсти ложны,
Что, право, женщины ничтожны,
Да и среди мужчин так сложно
В наш век достойного найти.
Он не простил, о нет! прощенье
Предполагает уваженье.
Он превзошел людей презреньем,
Как их и должно превзойти.
Все позабыл он: ложь, коварство,
И донжуанство, и гусарство,
Несовершенство государства,
И бранный клич, и детский плач...
Ему не ведомы волненья,
Он погрузился в вычисленья,
Он занимается решеньем
Математических задач.
Он все забыл. Но бойся, дерзкий,
Придти сюда с усмешкой мерзкой
И пробудить насмешкой резкой
В нем силу вековой тоски!
Презрев безверье и науку,
Придет он и протянет руку,
И будет тяжело, как скука,
Пожатье каменной руки...
1989 |
