Евгений Романов
Горько-красные калины,
Пресловутые тальянки.
Свадьбы, проводы, крестины.
Придавая смысл пьянке,
Снова бард берет гитару.
Этот трезвый глас народа
Подтверждает тезис старый,
Что в семье не без урода.
Чудаков не так уж много
На асфальте сеять зерна,
А вокруг все так убого,
А вокруг все так казенно.
И, имеющие уши,
Коль не дадено им свыше,
Даже если будут слушать,
Вряд ли что-нибудь услышат.
Что-то пишется ночами
Мелким подчерком в тетрадки.
В остальном - без замечаний.
В остальном же - все в порядке.
На холодной сковородке
Позабытый ужин стынет -
Поднесли бы, что ли, водки
Вопиющему в пустыне.
Хоть и время быстротечно,
К жизни долгой нет причины.
Тот запомнится навечно,
Кто срывается с вершины.
И стареющие бонзы
(не судите слишком строго)
Отливают тех из бронзы,
Кто прожил не слишком много.
В бороздящем океаны
Корабле - все - пассажиры.
Но одни - бездумно пьяны,
А одни - преступно живы.
С этих - спросится немного,
Тем же - все чего-то надо.
Этим - дальняя дорога,
Тем - узорная ограда.
В равной степени сжигает
Вдохновенье или пьянка.
Что там дальше нагадает
Иль накаркает цыганка.
Даже в бане и в трамвае
Может всякое случиться.
Отойди, прошу, от края,
Одинокая волчица. |
