Всеволод Колюбакин
Em C H
Все было наспех, как-то криво, косо.
Em C H
Все было наспех, суетно и резко.
Em C Em
Все было наспех - сухари, железки -
Em C H
не суетились только рельсы и колеса.
А я запомнил только шепот: "Бог с тобою",
я выйду в тамбур, ведь мужчины, блин, не плачут.
В окне последним обещанием удачи
мелькнет пейзаж с оранжевой трубою.
Мелькнет пейзаж, и тень за облаками
изменит жизнь, изменит взгляд и слово,
и впрыснет дозу ветра неземного,
когда коснешься льда замерзшими руками.
Не назовешь ее ни пупырем ни горкой.
Какая мощь! Не двинься разумом, романтик.
Пускай, повис, к судьбе привязанный на бантик,
зато я с жизнью схвачен встречною восьмеркой.
Зато не мучают проблемы: с кем и где бы?
Зато прикрыта плешь царапанною каской,
зато плевать на все указы и указки,
зато вокруг лишь небо, небо, небо.
Отбей мне нервный ритм по квадрату,
и выгляни наружу - как погода?
Шаманят блики фиолетового свода,
и, как всегда, немного жутковато.
Весь этот бред - лишь сладкая отрава,
смешной муляж, четыре такта вне закона.
И ноет ветер стратосферным саксофоном:
"Я - Шхара-блюз, я ваш на веки бог и дьявол."
..."Я - Шхара-блюз, я - Шхара-блюз, я - бог, я - дьявол..."
декабрь 1998 |
