Константин Мыльцев
Колокола по утрам по церквям, по приходам
свой голос надрывный несут небосводом.
А я по земле, безголосый и лысый,
несу свое тело без толку и смысла.
Несусь, раздвигая локтями соблазны,
зовущие в мир разноцветный и разный,
зовущие в свет, где подсвечники в бронзе,
зовущие в тьму, в ту, которая возле.
Колокола по утрам петухов заглушают.
И думать мешают, и жить разрешают.
А я, даже выть не умеющий толком,
все чаще себя представляю то волком,
то псом, то каким то причудливым зверем,
которому вряд ли когда то поверят,
которому место в зверинце иль в клетке,
которому с детства расставлены метки.
Колокола по утрам, словно голос нездешний,
меня беспокоят, и в парке скворечни
парят над землей, как домишки пигмеев,
которые с детства летают и смеют.
И мне бы к ним в племя. И мне бы к ним в кучу.
И что-нибудь эдакое отчебучить.
Но я, раздвигая локтями соблазны,
уже разучился деревьями лазать.
|
