Александр Маркман
Розовым летом у береговой косы
волны взрывает рука. На руке - часы.
Сразу же, как бы, ответив на тайный зов,
следом за ней - вторая, но без часов.
Снова под воду. Тогда утверждать права
дерзко является мокрая голова.
Точно холмами пастух водяных овец
движется верный неверной стезе пловец.
Рвутся турбины на каждом его боку
к цели, которая вобщем равна буйку,
а высоко, словно плуг вороша туман,
тянется параллельно аэроплан,
так же подставив солнцу атласный бок
и в направленьи том же, но за буёк.
Так моментально и, видимо, до конца
искры азарта охватывают пловца.
Кажется, будто заслышав чужой сверхзвук
он запускает с десяток резервных рук,
воду, невозмутимую до поры
он суетливо колотит во все пары,
а, погодя, как обычно, двурук-двуног
хваткой железной берёт за грудки буёк
и победителем небо над головой
обозревает как штиль на передовой.
Знаю, конечно, что данное - пустяки,
два чужеродных творения двух стихий,
просто оптический трюк, что герою мил,
да расстояние в тысячу добрых миль.
Но, понимая пловца как никто нигде,
даже в бесправии, даже в неправоте,
я отменяю законы, поскольку нет,
не было и не будет иных побед.
1998 |
