Александр Маркман
На свой восток до скучного чисты
мы провожали белые отары,
мой друг встряхнул карманные часы
и поседел со скоростью сигары,
остановился в пасмурном саду:
"Куда теперь?" И не вполне учтиво:
"Да никуда, - сказал я, - не пойду"
как будто щёлкнул фотообъективом.
И неуместной дерзостью смятён,
он ухмыльнулся и съязвил: "Дражайший,
не отрицай. Мы всё-таки пойдём
куда глядят глаза, но вряд ли дальше."
Теперь в альбоме с выцветших страниц
стряхнувши пыль к скупому урожаю,
меняю фон и выраженья лиц,
но заданную тему продолжаю.
Затем нужны Икару холода,
чтоб, окопавшись в антресольном хламе,
он потрошил куриные "куда",
моргая бестолковыми крылами,
затем зимы затейливый ажур,
что в сумерках, не чая оглядеться:
"Я здесь, я никуда не ухожу", -
мы колыбелим собственное детство.
Вот идеал. Вот сладкий купорос
разверзтые окатывает жабры,
вот новую буколику пронёс
наш пастырь над овечьим дирижаблем,
пустынный сад линяет как руно,
да ветка монотонней метронома
стучится в чёрно-белое окно
заброшенного карточного дома.
1994 |
