Гиви Чрелашвили
Вот уже затухает, прощаясь с тобою, Москва,
Запрокинувшись ликом к небесному сумраку мантий,
И, Европу пронзая, ты, невозмутимый, как сквайр,
Самолет оседлаешь, взмывающий ввысь по команде.
У Европы – величие звездно-амурных грехов,
Что бормочет Севилья-сивилла туристам, всё бредни,
Отголоски трехкнижья, которое в ходе торгов
Приобрел, как ненужную ветошь, Тарквиний последний. *
За смарагдовым морем, придавленным небом и мглой,
Увязая в тропическом воздухе, будто бы в дегте,
Ты степенно царишь над ленивой нехитрой землей,
Над ночным Эквадором твоим, подбирающим когти.
У черты, отделяющей внутренность от шелухи,
Из которой доносится голос, визгливый, как зуммер,
Это вовсе не ты по ночам сочиняешь стихи,
Это ночи стихи из тебя вырывают безумьем.
И, ввинтившись, как штопор, в безоблачный Сан-Рафаэль,
Что на стыке провинций латинского лжезапарижья,
Ты спокойно вершишь, новоявленный Пантагрюэль,
Чтобы нимбом стихов осветить подворотню бесстишья.
Ты забудешь московский, когда-то родной тебе, кров,
Горделивых годив и заслуженных дев орлеанских,
И сорвется коррида со строк заболевших стихов,
Чтоб, теряясь во времени, пасть у брегов лузитанских.
Две монеты подкинешь, на аверс одна упадет,
А другая – на реверс, фламин из тебя никудышный,
Но в стихах, как и в людях – противоречивый исход,
Им же был одержим и Гораций, двойник твой античный.
А когда ты устанешь на новой спокойной земле,
Задавая вопрос: "Скоро смерти подует ли ветер?"
Я тогда приплыву на – неважно каком – корабле
И окликну тебя, чтобы ты сам себе не ответил.
12 ноября 2003 г.
* Кумская сивилла (из города Кумы), по преданию, была современницей Тарквиния Гордого,
последнего римского царя. С его именем предание связывает так называемые Сивиллины книги
(libri Sibyllini), числом девять, которые кумская сивилла предложила купить царю
(Дионисий Галикарнасский, IV, 62).
Тарквиний отказался. Тогда сивилла, бросив в огонь три книги, предложила царю купить за
ту же цену остальные шесть. Когда снова последовал отказ царя, сивилла сожгла еще три книги
и еще раз предложила купить за ту же цену оставшиеся три книги.
Посоветовавшись с авгурами, Тарквиний решил купить эти книги.
Они были помещены в Капитолийском храме и поручены наблюдению двух граждан из патрициев
и еще двух других (быть может, из греков, чтобы служить переводчиками и истолкователями). |
