Татьяна Храмова
Разболелся человек...
Не такой тебе и близкий...
Ну, не то, чтобы совсем
для тебя не интересный,
нет, как раз наоборот.
В присмиревшей голове
ни одной толковой мысли...
Разговор минут на семь,
голос вежливый и пресный,
словом, полный разворот.
Мне казалось, он меня
недолюбливал за что-то,
замыкался, замирал,
терпеливо ожидая,
поскорее бы ушла...
Но бесед не отменял,
и тянулись в них пустоты...
Где была, в каких мирах,
невозможных божьих далях
в том момент его душа?
Так, ни дружба, ни вражда.
Ну какие там обиды!
Просто, думалось, что я
тоже что-нибудь да значу...
Только, видно, не для всех.
Жизни пепельный наждак,
оба пуганы и биты.
Отдышаться, постоять,
развернуться бы иначе
да по встречной полосе...
Разболелся человек,
а помочь-то как, не знаю!
И какого же рожна
я теряюсь, и немею,
и берусь как прежде жить?
Боже наш! Из века в век
что же делается с нами,
если помощь не нужна,
если сердце не умеет
эту помощь предложить?
Октябрь, 2005 г.
|
