Геннадий Васильев
В больнице не бывает выходных.
В больнице - только тягостные будни.
За окнами идут, задрав кадык,
здоровые, улыбчивые люди.
За окнами качается листва
и солнце в небе делает погоду.
А мы передвигаемся едва,
лишенные не воли, но свободы.
Мы - жертвы произвола докторов,
имеющих нас в праздники и будни.
Мне больше не желайте: "Будь здоров!" -
здоров никто из нас уже не будет.
Здесь все равны, и каждый - равно гол
перед сестрой, что с видом сарацина
на завтрак нам готовит трихопол,
на ужин - в жопу шприц с гентамицином.
Здесь на обед - перловая шрапнель,
одобренная чертом и Минздравом.
Здесь меченная стирками постель
тебе не по желанию - по праву.
Здесь каждый день - как лишний день в году:
плетется он, и тянется, и длится...
Окно в палате с видом на звезду,
звезда на небе с видом на больницу...
"А ну-ка, друг, нам вслух давай прочти,
о чем свистят в сегодняшней газете!"
Здесь все равны. Здесь коммунизм почти -
как в бане или, скажем, как в клозете.
Я месяц на игле, как наркоман.
Но мне здесь каждый - брат наполовину:
сегодня я займу ему спеман,
а завтра он вернет экстенциллином.
Здесь каждый слух о выписке - тоска,
поскольку стали все родные братья...
Больница, хоть любовь к тебе крепка -
пусти на волю! Разожми объятья!
20. 06. 1996 |
