Юрий Лорес
На Хануку поехать в Вифлеем –
так ежегодно поступал Иосиф.
А там зима, похожая на осень
в России. Я в кафе фалафель ем.
В России снег идет как манна с неба.
Все то, что с неба, сладкое на вкус.
Бейт-Лехем. Здесь родился Иисус.
Как это переводится? Дом хлеба?
И слово хлеб, подобно слову хлев,
сулит тепло и путаницу мыслей
и буквы, означающие числа,
и символы: орел, ягненок, лев.
Я кофе пью. Мне из кафе налево...
В Москве зима. В Москве метет метель...
Но перевод имен их: Лея и Рахель –
все время возрождает образ хлева.
Здесь дует. Он набьет соломы в щель,
произнесет: "Тепло тебе, Мария?"
Но, чтоб ни думали и чтоб ни говорили,
я вижу не Марию, а Рахель,
горящую в предродовом огне...
Иосиф горд, он расправляет плечи.
Младенец спит. И наступает вечер,
и свечи ханукальные в окне.
Но что им Ханука, и что им Рождество?
На трапезе гореть или на тризне?
И все же смерть отчетливее жизни:
Кто помнит час рожденья своего?
А на столе маслины, виноград,
и дом наполнен запахом этрога.
В России снег лежит, блестит дорога...
И звезды ханукальные горят. |
