Кирилл Ривель
Прекрасный Образ не отыскал я в унылой яви.
И, что лукавить – в герои мифа меня не взяли...
Не то чтоб вера или безверье – скорее скепсис
Рукою двигал, рождая строки, стихи и песни.
Ни грёз волшебных, ни снов чудесных – одни кошмары.
Толпа гризеток, гора бутылок, друзья клошары...
В мансарде грязной, без туалета, с дырявой крышей
Искал тепла я, парижской жизни, любви Парижа...
... Когда с похмелья, с больной башкою, тоской во взоре,
Сквозь серый дождик смотрел на серый московский дворик –
Пудовой цепью давила скука на грудь и плечи...
Еще немного, и рухнет небо... и станет легче!
Какая юность, какие книги, мечты о Музе?
Мне коньяку бы из полой трости, как у Тулуза!
Лотрек... художник, певец богемы, эстет и гений...
Московский дождик, сырые стены, другое время.
Другое время, другие чувства, другое лето,
Зима другая, снега другие, фонарь, аптека...
Прекрасный Образ пером и кистью еще там ищут.
Ну, кто, скажите, из нас, блаженный и духом нищий?
Мир получился недолговечным... а я то, думал.
Едва зажёгся дождливый вечер... мой город умер.
Париж, Москва, увы, себя в них не нахожу я.
И, остаются прогулки в дождь, в немоту чужую...
И, остаётся, чужую смерть ощущая рядом,
Не модным ныне заняться эпистолярным жанром...
Чтоб письма, письма без адресата и без ответа...
И что тебе до коньячной трости Тулуз-Лотрека?
23 ноября 2004 года |
