Андрей Земсков
Стало модно не бриться, стало сильно за тридцать, -
Годы катят под гору сизифов валун.
Стали стылыми вёсны, каждый год - високосный.
Приглашаются гости к пустому столу...
Снега талого запах, суета на вокзалах:
Покидают пророки пределы страны.
Дело тянется к лету, только я не уеду,
Никуда не уеду из этой тюрьмы.
Погадай мне на картах таро,
Раскидай на гранитной плите,
Безнадёга российских дорог
И надежда на наших детей.
Двух столетий тугой перехлёст,
Дымный след от сгоревшей звезды -
И фанера экранных поп-звёзд,
И забытых поэтов кресты...
Серый между флажками, под ногами лишь камень,
И готовы патроны, а после - елей.
К песням, судьбам и свадьбам не дай Бог испытать вам
Чью-то серую зависть на шкуре своей!
Кто поэтом родился - никуда не годился,
И ничуть не гордился он званьем таким.
Он и рад быть попроще, но выходит на площадь
Тесный строй его строчек по взмаху руки.
Погадай мне на картах таро,
Раскидай на гранитной плите,
Безнадёга российских дорог
И надежда на наших детей.
Двух столетий тугой перехлёст,
Дымный след от сгоревшей звезды -
И фанера экранных поп-звёзд,
И забытых поэтов кресты...
Кто-то строит коттеджи, на экране всё те же
Сериальные лица - за проданный газ.
Обрывается повесть, отправляется поезд,
В эмиграцию лето увозит от нас.
Вот и стало за сорок сивко-буркиных горок,
И пылится гитара без первой струны...
Скрылось лето до срока. Но моя безнадёга
Никуда не уедет из этой страны.
Июль 2002. |
