Николай Штромило
Любимая, не осень настояла
напиток этот черный и густой.
Четыре солнца в нем и сок сандала.
Далида, пой!
Напомни мне, Далида, опоенных,
и скатятся, таящие огонь,
две капли крови из зрачков пронзенных
в твою ладонь.
Они блеснут - светильник содрогнется,
и рухнут на толпу филистимлян,
как семь мечей, семь прядей инородца
колена Дан.
Любимая, календула - для вида.
Ночною влагой лилий напои!
Колени где, уста твои, Далида,
сосцы твои.
В чей дом, дитя, спешат твои сандальи,
пошаркивая по сердцу, шутя?
Не выдал смех - браслеты не солгали.
Иди, дитя.
И немо все. Лишь неба длань сухая
потрагивает струны колоннад.
И чаши край шершав, моя чужая,
и горьковат.
1992 |
