В твоем дому поёт июнь,
В моем — безмолвствует февраль.
Июнь — как паж, пригож и юн,
Февраль — как страж, закован в сталь.
И вечен полдень на часах,
на солнечных, в твоих садах;
и полночь сеет вечный срок
песком в песок, в седой висок.
Играй в любовь мою, июнь,
шестеркой приручённых струн,
пока февральская метель
приплясывает под свирель,
едва касаясь шёлка щёк,
как ветерок на вираже.
Всё то, что для тебя "ещё",
то для меня давно "уже".
Достало б плеснуть чернил
навзрыд во тьму, поверх имён.
Июнь напомнить мне забыл,
февраль забыть напомнил сон
о том, что время лечит боль,
о том, что горе не беда.
Но глаз твоих желтофиоль,
в моих — застывшая вода...
Когда б не ложь календарей —
то с умыслом, то невзначай!
Я просыпаюсь на заре
и говорю тебе: "Прощай".
Голубизна твоих небес —
невесть какая пастораль.
А у меня сегодня здесь
по-прежнему — февраль. Февраль. |
