Павел Папушев
К чему теперь тиранить бедные мозги
Сюжетом, скрывшимся за тридевять страниц?
Вокзал скрывается за кружевом пурги,
Слезинки капают с Натальиных ресниц.
Все возвращается на круг: "Мужчины - сволочи!"
Пока какой-нибудь залетный вертопрах
продлит с Натальей мой роман командировочный,
и за меня ее доносит на руках.
Через вагонное окно с двойными рамами
Я в ночь не выкрикнул последнее "люблю",
упал на полку, как солдат смертельно раненый,
И ничего уже не чувствую, и сплю.
Да и тебе, душа моя, не век кручиниться,
Зажав печаль, как талисман, в пустой горсти.
Ведь не макнешь перо в почтовую чернильницу,
Не позовешь меня на лето погостить.
Кого теперь ее дочурка кличет папою?
Кого в дальнейшем посвятит себе в отцы?
Опять пурга, пустой вокзал и слезы капают,
Но по другому кандидату в подлецы.
И как записка по натянутой веревочке,
В которой пишется различная мура -
Она достанется какому-нибудь Левочке
Et cetera, mein lieber Freund, et cetera....
Случится ль нам остановиться, успокоиться,
и осознать, что не всегда нам двадцать лет?
Что все дороги то расходятся, то сходятся,
И ничего в том изумительного нет,
И ничего в том замечательного нет,
И ничего в том сверхъестественного нет...
Окно Натальино мелькнет несмелым отблеском,
А два Маринкиных погрузятся во тьму.
Но я не еду никуда, поскольку в отпуске.
Я нынче девок принимаю на дому... |
