Марат Тамаев
Раскос глазами, прост, упрям и недоверчив,
Натянут тетивой и легок, словно вздох,
А смерть уже близка, она закружит смерчем,
И отказал в любви скуластый старый бог.
Когда меня убьют, и одинокой тенью
Душа взлетит, лишь плоть оставив стременам,
Заплачет степь моя пастушеской свирелью,
И конь монгольский мой умчится к диким табунам.
Ах, азиатский гость в плену столиц надменных,
Здесь слово сгоряча, там слово свысока,
Уже ревнитель прав и правил непременных
Направил острие на сердце степняка.
Когда меня убьют на роковой дуэли,
Небрежно, невзначай, согласно временам,
Заплачет степь моя пастушеской свирелью,
И конь монгольский мой умчится к диким табунам.
Хотел бы степь обнять от края и до края,
Хотел бы птицей в ночь и по ветру травой,
Ах, брат любимый мой, как страшно, умирая,
В убийце опознать оскал звериный твой.
Когда меня убьют, и пьяное веселье
Над степью возвестит гражданская война,
Пусть плачет степь моя пастушеской свирелью,
И конь монгольский мой пусть мчится к диким табунам. |
