Анна Панкратова
памяти Булата Окуджавы.
- Начинаем представленье! - бойко в бубен бьет цыганка,
с упоением шарманщик крутит рукоять шарманки.
На плече его - мартышка держит в пальчиках мохнатых
удивительную книжку. В книжке - имена и даты,
в книжке вехи ваших судеб, - и удачи, и просчеты:
все, что было, все, что будет, - за копеечку прочтете...
Вы торопитесь, прохожий? Вы не верите гадалкам?
Все же, грошик, - медный грошик бросьте в ржавую жестянку...
Просыпайся, Арлекин! -
зельем зноя день отравлен:
выход твой уже объявлен.
Подкрепившись коркой черствой,
облачайся, Арлекин,
в свое клоунское платье:
ждут тебя, раскрыв объятья, -
боль твоя, твое проклятье, -
Театральные Подмостки...
Хриплый звук шарманки старой завораживает, кружит...
Мастер, пред толпой базарной обнажил святую душу:
правил мыслями, сердцами... Взглядом? Жестом ли? Словами? -
неказистый человечек в глупой шапке с бубенцами...
Пьесу жизни без антрактов предначертано судьбою
отыграть. Но акт за актом все сложнее быть собою:
шут, прикрыв глаза ладонью, - "дай же силы, о, Всевышний!" -
грезит о далеком доме, на мгновение забывшись...
- Просыпайся, Арлекин!
...Вновь и вновь спектакль играя
в нем живем и умираем,
а вне сцены жизнь - актерство.
Но до сказочных вершин, -
странных, нищих и безродных, -
вознесет нас дар Господен,
наша горькая свобода:
Театральные Подмостки...
...День погас. Художник вечер красит город серой кистью
и, тихонько напевая танго первых желтых листьев,
пожилой бродяга ветер звезд уголья раздувает...
По дороге в неизвестность театр бродячий уезжает...
|
