Алексей Витаков
Он стоял в несокрушимых сапогах,
С деревянными морщинами на лбу,
С рыжим потом на просоленных висках,
Подперев ладонью тучную избу.
А в лицо ему натужно шипел
С мордой рыжей председателя сам чёрт:
"Не отдашь, поидишь, Ванька, до Карел;
Там ужо-то и узнаешь, что почем!"
Оглянулся дед Иван: стоит бледна
Дочь-печальница, уж сколько лет назад
Мужа выкрала гражданская война,
Внукам сделала безумными глаза.
"Что же деется, - подумалось ему, -
Отдал всё: кобылу, телку, плуг и хлеб.
А теперь вот места нет в своём дому;
Подавайся, дед Иван, к бурёнке в хлев".
Захрустел кулак, да струсил, изменил.
Тень недобрая упала на лицо.
"Ладно, - молвил, - после Пасхи в два-три дни
Соберуся!" - и поднялся на крыльцо.
Кто-то жбан не удержал - разлился квас.
Не собрать с земли разлитого ковшом.
Сатана запрыгнул в черный тарантас
И шоферу в шею выдохнул: "Пошел!"
Половодьем будоражило тайгу.
Тёк в стакан граненый мутный самогон.
Громоздился лёд стеклом на берегу.
Пахло свечкой от заплаканных икон.
Продержались долгий пост, не тупя глаз.
Посевная развернулась горячо.
Подкатил к усадьбе деда тарантас.
Сатана привстал и ахнул: "Что за черт!"
Яма мглистая на месте, где был дом;
Хромоногий пес мытарит по двору;
И размахивает старым рушником
Жердь убогая, качаясь на ветру.
Подошли селяне: говор, шепот, шум.
Кто-то крикнул:"Не пустил Иван бяды,
Дом-от взял, да раскатил по катышу,
Да и сплавил, нам не ведомо, куды!"
Кто-то жбан не удержал - разлился квас.
Не собрать с земли разлитого ковшом.
Сатана упал в свой черный тарантас
И шоферу в шею выдохнул: "Пошел!" |
