Город мой – сотня лет на часах,
циферблат под стеклом закопченным.
Город мой едким дымом пропах,
сплошь обкуренный ладаном черным.
От угля на задворках хибар,
до безумья ночного движенья –
город мой, в бликах окон и фар
я – навеки твое отраженье.
На заснеженном нотном листе
держит шпиль дирижер утомленный,
снежный ветер кружит в фуэте,
на пуантах качаются клены...
то ли глупости, то ли стыду
город мой платит дань,
и с охотой,
заслоняя свою красоту
серой глыбой топорной работы.
Кто – обходит вокруг,
кто – не видит в упор,
в чьем – то взгляде – испуг,
в чьем – то взгляде – укор,
только ты, город мой,
лепишь новых химер,
думать учишься ты
на заморский манер.
Мокнут серые спины вождей,
с них течет вековая пылища.
Только целой недели дождей
им не хватит, чтоб выглядеть чище...
Город мой - грязь базарных рядов,
забулдыга с краюшкою хлеба,
сквозь решетку своих проводов
волчьим взглядом приникнувший к небу.
И не златом полны закрома –
смрадом дышат сибирские недра,
но за этот могильник дерьма
нам в "зеленых" заплачено щедро.
Здесь руками фанатов
исписаны арки,
здесь на кладбищах старых
устроены парки,
здесь легко заблудиться
у самого дома,
кто - нашел здесь приют,
кто – построил хоромы.
И в гранитном его кулаке
солнца луч ловим мы
обреченно,
и дрожит на усталой руке
циферблат под стеклом
закопченным... |
