Ольга Аникина
...Сюда приходят бродяги,
которым некуда деться,
сидят, оплывшую краску
размазывая по щекам,
усталые шлюхи...
И с ними
я просто сижу по соседству.
Нет денег
купить их ласку.
Нет денег
наполнить стакан.
Да мне уже и не надо
ни первого,
ни второго.
С тоской всё равно не сладить.
Ничем её
не заглушить.
И смысла нет –
напиваться
до уровня полуживого:
нельзя растворить в абсенте
всю горечь больной души...
Я, как и мои соседи –
без будущего, без надежды.
Вон там, за столиком, слева –
игрок. И он должен давно
кому-то большую сумму.
Он знает: его зарежут.
Бедняге немного осталось...
Он пьян...
И ему всё равно...
Быть может, его убийца –
вот этот, черноволосый.
Он молча сидит и курит,
как будто чего-то ждёт.
Такой исполняет быстро
и не задаёт вопросов...
Он точно из той породы,
кому ворожит сам чёрт...
Один, озираясь, входит,
другой под полою прячет
какой-то предмет...
Но внешне – их
ни в чём уличить нельзя...
...Здесь было бы даже спокойно,
когда бы не свет дрожащий,
что зеленью ядовитой
безжалостно жжёт глаза,
когда бы не эти стены,
пропитанные кислотою,
когда бы не хриплый хохот
старухи в облезлом манто,
которая раньше, видно,
немыслимою красотою
и миловала и казнила...
А нынче она – никто...
Когда бы я сам, довольный
и сытый, снимал здесь девку,
когда б под полой держал я
наточенное остриё...
Мне было бы здесь спокойно,
если б я мог
убить человека.
А нынче мне кажется –
все их ножи
нацелены
в сердце моё...
|
