Владимир Туриянский
Однажды - это не похоже
ни на меня, ни на других -
я вдруг задумался, затих.
И пробежал мороз по коже.
В истории российской мысли
полным-полно смешных затей:
то вдруг по заднице плетей
дадут, чтобы мозги не скисли,
то дыбой потчуют в допросной,
то расстреляют в декабре...
Кто спит в Донском монастыре,
кто - без креста, в земле морозной.
Позднее тоже было скверно,
но не лишали живота -
сошлют в хреновые места,
накажут, так сказать, примерно.
Когда же нечем стало крыть,
то долго в колокол звонили
и натурально разбудили,
но лучше б было не будить.
Все было, не было - "порядка",
бросали бомбы, шли в народ
и звали всех идти вперед,
и резали не только правду-матку.
Потом - войною брат на брата,
отец на сына, сын - на мать.
Давай рубить, крушить, стрелять!
Давили умных, жгли богатых.
Потом лупили по своим,
чтобы чужие нас боялись,
и постепенно доигрались:
все кончилось тридцать седьмым.
Теперь немного стало тише -
сиди и грейся на печи.
Поквакал в тине - и молчи,
и жди, пока прикажут свыше.
Но и теперь - хлебнешь немножко,
чирикнешь что-нибудь в углу,
и вот - пожалуйста к столу,
и по этапу, на морошку.
И стало пусто в голове,
и мыслей нет - одни химеры.
Где мерли революцьонеры,
коэффициент один и две.
1985 |
