Александр Конопелькин
Будет время и место... а есть времена и дорога,
муть сугулых сугробов, поземокшальных мельтешня,
чушь бессонниц, прокуренных в клочьях высокого слога
и навязчивой памяти помнящих где-то меня.
И метет. Отовсюду метет, прямо в наши пределы...
Слава Богу, свеча высекает исправно искру,
слава Богу - в пути, слава Богу - в тепле и при деле.
И дремлю. И курю. И попутчиков не беру.
Клочья памяти, скомканных слухов... где тлеет... где гаснет...
И столбы мельтешат весь этап за верстою версту.
Помню, в прикупе - как ни сдавай - перестройка и гласность,
помню вкус перегара, помады и кляпа во рту.
Что ж, сойду. И не где-нибудь на остановке конечной,
где белесым неспешно цветет низкорослый рассвет...
Думал: вечная память - она оказалась увечной,
Думал: слово скажу - пропит голос на нет и пропет.
Ладно, память. Ее чем-нибудь как смогу залатаю.
А слова растерял - чай, не деньги - еще соберу.
Поутихла метель, развиднелось, искрится, не тая, пыльца золотая,
и недальний лесок - словно вычерчен вычурно по серебру...
И советский народ в фонд меня отработал субботник,
словеса мои ранние зреют скорей, чем скандал...
Я при памяти. Скрозь в суть народных тревог и забот вник,
и на месте язык. Только колокол трещину дал.
1986 |
