На арене один лишь закон — кто ударит сильней,
Кто, финтом отвечая на финт, от судьбы убежит.
Для бойцов не бывает часов и, тем более, дней:
Улыбнётся Фортуна — удастся минуту прожить.
Но не дрогнет трезубец в больших загорелых руках,
Не порвётся стальными нитями прошитая сеть.
Гладиатор выходит на бой, оставляя свой страх,
Для того чтобы зрителям было на что посмотреть.
В добрый час, гладиатор!
Поприветствуй толпу взмахом кисти!
Ты родился солдатом,
Но в чужую попал колею.
Посмотри: император
Улыбается собственным мыслям.
Позабудь про расплату,
Прояви свою доблесть в бою!
За окованной медью решётки чернеет портал.
Разъярённые звери выходят на гибельный путь.
Слышишь: римляне бьются в истерике в пеной у рта
И надрывно ревут, не давая себе отдохнуть.
Гладиатор не дрогнет под натиском тигров и львов,
Даже если о шкуры сломает свой бронзовый меч.
И в последнем порыве он пустит сопернику кровь
Перед тем, как кипящею собственной кровью истечь.
В добрый час, гладиатор!
Брось на кесаря взгляд, полный злобы!
Ты бы мог стать пиратом,
Но пучина отвергла твой пыл.
Ты вернулся обратно
В паутину войны межусобной,
В раскалённое стадо
Обожающих зрительских рыл!
И когда на арене останутся только вдвоём
Ретиарий с усмешкой в глазах и воинственный галл,
И один упадёт на песок, поражённый мечом,
А второй к его горлу приставит холодный кинжал,
В небеса золотистые пальцев поднимется лес:
Пусть останется жить проигравший в последней игре,
Но владыка лениво опустит свой царственный перст,
И толпа согласится, что цезарь, конечно, мудрей.
В смертный час, гладиатор,
Стисни зубы и выйди на битву.
Ты получишь в награду
Серенаду из резаных ран.
И бурлит амфитеатр,
Вознося тебе крики молитвы.
Ave caesar imperator,
Morituri te salutant! |
