Безумный век заасфальтировал дорог колеи,
И не завязнет в русском месиве второй Бонапарт.
Сменив две карты, он в конце концов пойдёт на свои,
Ведь каждый блеф будет расценен, как запретный фальстарт.
Его воинственные парни на бронированных псах
Раздавят мирные строения больших городов,
И мортиретки им заменят миномёты "Оса",
А элегантный цвет Земли сменится цветом бордо.
Но, к сожаленью, не видать ни хрена,
Не пробиваются зрачки через дым.
Когда по всей земле наступит война,
Я умру молодым.
Сожмётся чёрная рука с обрывком крепкой цепи,
И, как мушиный рой, польётся через весь океан
Толпа бесчисленных спартанцев через створ Фермопил,
О чём впоследствии наврёт бездарный комедиант.
И улыбнётся Чака Зулу, потрясая копьём.
Он обнимает своих жён, не зная бед и забот.
Он ощущает удивительный духовный подъём,
Когда какой-то европеец наполняет живот.
Но, к сожаленью, не видать ни хрена,
Под этим воздухом, как мутной водой.
Когда по всей земле наступит война,
Ты умрёшь молодой
Смотри наверх: весёлый Роджер запоёт на ветру.
Искра появится в его пустых доселе глазах.
Корабль радостно взлетает на пушистый бурун,
И отзывается из сельвы мускулистый Тарзан.
И расступаются от страха волны Красных морей,
Проводит водным коридором чёрный раб свой народ.
Кипит нелёгкая работа городских бунтарей:
Они трезвонят целый день, что Чака Зулу идёт.
Но, к сожаленью, не видать ни хрена,
Под европейским нездоровым дождём.
Когда по всей земле наступит война,
Мы умирать подождём. |
