Геннадий Васильев
Гитара, гитара, гитара...
(Ю. Лорес)
Старый друг мой, спаси!
Мне никак не добраться до краешка,
до черты, где кончаются
суетность и немота,
где просторно словам,
где слагаются рифмы играючи,
где свобода стиха
ограничена формой листа.
Я живу, как во сне.
Ничего мне не надо. И в сущности,
даже ты не нужна,
даже струн твоих теплая дровь.
Старый друг мой, прости!
Нет верней и надежней попутчицы.
Я тебе изменил.
Я уже на себя не похож.
Я тревожусь другим.
Мои пальцы отвыкли от лада. И
поглупели стихи,
охромели на обе ноги.
Старый друг мой, спаси!
Протяни свою тару, как ладанку,
отогрей мою душу,
о струны ее обожги.
Мне не пишется, друг.
Не поется мне, друг, и не пишется.
Я все чаще не сплю
но все реже терзаюсь стихом.
А к "не пишется" часто
приходится рифмой: "напиться бы",
и, представь, напиваюсь
и сам себя мучу потом.
И теперь, понимая,
что все эфемерно и временно,
я вцепляюсь в лады,
опасаясь забыть навсегда
ощущение лада.
И черт с ним, чтто время потеряно!
Выручай, старый друг!
А не то, понимаешь, беда...
28. 10. 1998 |
